Оружие юга - Страница 17

— На заставе сейчас холодняк, — задумчиво сказал он.

— И точно, — согласилась пара других сержантов. Демпси Эйр добавил: — К черту такой кофе и сахар, Эдвин. Кто захочет мерзнуть из-за этого.

Они поговорили еще, покурили и вернулись ненадолго к обсуждению автоматов. Затем, один за другим, легли спать. Последнее, что Коделл увидел, прежде чем он уснул, был Эдвин Пауэлл, который, сидя близко к огню, снова разбирал и собирал АК-47.

Побудку на следующее утро можно было сравнить с артиллерийским огнем. Коделл сбросил с себя изношенное одеяло, вылез из постели и надел ботинки, мундир и помятую шляпу. Остальные уже тоже одевались. Размеров хижины не хватало для одновременного одевания пятерых мужчин, однако они справились с этим; все же трехмесячный опыт никуда не денешь.

Черная фетровая шляпа Демпси Эйра выглядела еще хуже, чем у Коделла, зато в ней торчало перо индейки.

— Кто-нибудь когда-нибудь подстрелит тебя вместо индейки, — сказал Руфус Дэниел. Он повторял эту шутку примерно раз в неделю.

Коделл выбрался наружу. Как правило, он всегда испытывал смешанные чувства при первом вдохе раннего утреннего воздуха. Было сладко, свежо и свободно от дыма, который постоянно висел внутри жилища, но было и очень холодно. Когда он выдохнул, вылетело большое облако пара, будто от прикуривания сигары. Солдаты начали выкарабкиваться из своих убежищ на утреннюю перекличку. В федеральной армии их внешний вид привел бы к апоплексическому удару любого унтер-офицера. Не все из них были обуты. Через порванные брюки то и дело мелькало голое тело. Никто не носил голубого из опасения быть принятым за янки, но какая-то однородность в одежде все же была. Одни носили фуражки, другие — мятые, как у Коделла, шляпы. Единственное, что мог бы одобрить федеральный сержант, был моральный дух. «Непобедимые Кастальцы», хоть и в лохмотьях, всегда готовы были к бою.

— Строиться! — прокричал Эллисон Хай. Мужчины немного подровнялись. Четвертая рота, в составе от пяти до шести десятков человек, включала в себя двух капралов, четырех сержантов, старшего сержант Нейта Коделла, пару лейтенантов и капитана. Сразу после Геттисберга некоторыми ротами командовали сержанты, однако Непобедимые были исключением. Подошел, хромая, капитан Льюис.

— Проведите перекличку, старший сержант.

— Слушаюсь, сэр.

Коделл вынул из кармана сложенный листок бумаги. После стольких перекличек, ему вряд ли нужно было смотреть на него, вызывая имена: — Бейли, Рэнсом… Барнс, Льюис… Бас, Гидеон… — и закончил несколькими минутами спустя: — Уинстед Джон…. Уинстед Уильям. Он повернулся к Льюису и отдал честь.

— Все на месте, сэр.

— Очень хорошо. Больные есть?

— Больным выйти! — громко сказал Коделл. Двое мужчин шагнули вперед. — Что у тебя, Грэнбери? — спросил он одного из них.

— Дерьмовый понос, прощу прощения, старший сержант, замучился бегать, — сказал Грэнбери Проктор. Коделл вздохнул. Из за плохих еды и воды в полку, диарея была частой жалобой. Это был третий приступ у Проктора этой зимой. Коделл сказал: — Иди, обратись к помощнику хирурга, Грэнбери. Может быть, он поможет тебе.

Проктор кивнул и ушел. Коделл повернулся к другому больному.

— А что у тебя, Соутхард?

— Точно не знаю, старший сержант, — ответил Боб Соутхард. Его голос дрогнул, когда он ответил; ему было только восемнадцать или около того. Он наклонил голову и закашлялся. — Я чувствую себя плохо.

Коделл скептически приложил руку ко лбу паренька. Соутхард уже разок пробовал дезертировать из полка; он был типичным лодырем.

— Жара нет. Встань обратно в строй.

Унылый рядовой вернулся в свою шеренгу. Повар застучал в кастрюлю. Коделл сказал: — Разойтись на завтрак.

На завтрак был кукурузный хлеб. Помол был настолько грубым, что некоторые зерна остались целыми, и из-за каменной твердости были небезопасны для зубов. Выщипывая из бороды крошки, Коделл услышал, как со стороны Корт Оранж Хаус движутся фургоны.

— Слышишь, едут? — сказал он Руфусу Дэниелу.

— Так рано? Не-е-е, — сказал Дэниел.

Но это было так. Обоз свернул с дороги и загрохотал к полковому плацу. Бенни Ланг ехал рядом с возчиком передового фургона. Рабы сопровождали остальные. Коделл протянул руку ладонью вверх к Эллисону Хаю.

— Плати.

— Черт.

Хай залез в задний карман, достал пачку банкнот и отдал два из них Коделлу.

— Вот твои двадцать. Кто бы подумал, что они приедут так быстро? Черт.

Он ушел понурившись, с опущенной головой.

— Не переживай, Эллисон, — бросил Коделл ему вслед. — Это всего лишь двадцать долларов Конфедерации, это только до войны было большой суммой.

Бенни Ланг спрыгнул со своего фургона и начал покрикивать: — Давай, сгружай эти ящики! Вы не на пикнике, шевелитесь, ленивые кафры!

Рабы начали разгрузку фургонов размеренно и не спеша, в своей обычной манере. Такая скорость не устраивала Ланга.

— Пошевеливайтесь, черт бы вас побрал! — закричал он снова.

Спины чернокожих выражали уверенность, что все равно работа продолжится по-прежнему, а белый человек заткнется и оставит их в покое. Ланг наткнулся на молчаливое сопротивление прямо в лоб. Он налетел на одного из рабов и бросил его на землю приемом, похожим на тот, что использовал против Билли Беддингфилда.

— Ой! — воскликнул мужчина. — Что я сделал, хозяин?

— Не так уж чертовски много, — прорычал Ланг, перемежая свои слова с ударом. Раб снова закричал. Ланг презрительно сказал: — Это не больно. Теперь вставай и работай. И, я имею в виду, работай, как следует, черт возьми. Это касается и всех остальных мерзавцев тоже, или вы получите посильнее, чем он. Ну, зашевелились!