Оружие юга - Страница 63

— И что же вы собираетесь предпринять, сэр? — спросил Чарльз Маршалл.

Вторжение прямо по линии Оранж-Александрия уже не казалось столь привлекательным Ли — как это было раньше. Он теперь начал наносить на карту свой план, который сложился в результате напряженной работы ума.

— От генерала кавалерии Стюарта потребуется более эффективно маскировать свои силы от врага, чем это было в прошлогодней кампании, но я верю в него и знаю, что он крепко усвоил тогдашний урок. Кроме того считаю, что автоматы его солдат — как никогда лучше — помогут частям генерала Лонгстрита в сдерживании противника. Майор Маршалл — за это отвечаете вы.

Маршалл сделал пометку на плане. Главнокомандующий армии Северной Вирджинии продолжал дальше раздавать уточняющие команды.

Лошадь Андриса Руди поравнялась с лошадью Ли, когда тот ехал рядом с авангардом длинной серой колонны. Ривингтонец вежливо держался в нескольких футах от группы генералов и офицеров, сопровождающих Ли, явно напрашиваясь на приглашение.

— Доброе утро, мистер Руди, — сказал Ли. Он внимательно наблюдал за тем, как Руди справляется со своим гнедым мерином. — Ваша верховая езда, сэр, значительно улучшилось с тех пор, как я впервые имел удовольствие познакомиться с вами.

— У меня было много практики с тех пор, генерал Ли, — ответил Руди. — До моего появления здесь, у меня не было возможности подобной тренировки, и я предпочитал ездить в ммм… колесных экипажах.

Офицеры Ли с трудом скрывали свое невысказанное презрения — некоторые хорошо, некоторые не очень. Человек, который постоянно ездил в коляске — вряд ли человек вообще. И какая вообще может найтись причина, чтобы воздерживаться от верховой езды?

Ли-то знал ответ на этот вопрос, впрочем чисто риторический: в отдаленном 2014 году люди, конечно, использовали более совершенные средства транспорта, чем лошадь или повозка. Ли подумал, интересно, проложили ли железные дороги по центру каждой улицы в каждом городе — в том, почти невообразимом, времени, из которого явился человек из Ривингтона?

Он надеялся, что однажды сможет спросить Руди о таких вещах. Эти, по сути, бесценные знания — существовали только в его голове! Нет, сейчас на это нет времени — да и его предположения насчет будущего развития войны уже не имели особого значения. Все, что необходимо было сделать для немедленного перелома войны, было сделано. Впрочем, кое-что не мешало уточнить.

— Мистер Руди, у вас ко мне есть вопросы?

— Я хотел бы поговорить с вами наедине, если, конечно, можно, генерал Ли, — сказал Руди.

— Подождите немного, пока я не закончу разговор с этими господами, сэр, а потом я в вашем распоряжении, — сказал Ли.

Штабные офицеры выразили свое молчаливое согласие — в отличии от остальных, поднявших в недоумении брови. Ведь Руди совершенно не скрывал свою неказистую пятнистую одежду, характерную для ривингтонцев. Но Ли не дал окружающим ни малейшего шанса углубиться в эту тему: — Итак, господа, давайте обсудим наши диспозиции у Мидлбурга.

Через некоторое время большинство командиров дивизий и бригад, получив указания, уже уехали, чтобы заняться их исполнением. Он посмотрел на своих помощников. Они уже отъехали в сторону на пятнадцать-двадцать ярдов. Ли кивнул Андрису Руди. Его конь подошел и встал бок о бок со Странником.

— Итак, что я могу сделать для вас, сэр? — спросил Ли.

Ответ Руди сразу поразил его: — Вы можете отменить свой приказ о лечении захваченных кафров-негров — наравне с белыми военнопленными. Мало того, генерал Ли, это нужно сделать немедленно.

— Нет. И позвольте мне напомнить вам, что у вас нет права командовать мной, сэр, — холодно сказал Ли. — Кроме того, что этого требует гуманизм, есть и практическая ценность для нас: дело в том, что федералы громогласно обещали истязать захваченных в плен конфедератов в той же степени, в которой мы злонамеренно будем причинять вред их солдатам.

— Если вы один раз вступите на дорогу, ведущую к равноправию негров, генерал Ли, то вам и в дальнейшем не удастся свернуть с нее. — Голос Руди звучал уже менее настойчиво, чем за мгновение до того, но он был, по-прежнему, очень серьезным. — Все это не поможет в победе над США, генерал. В общем, если вы не примете нашу просьбу во внимание, то мы не сможем помогать вам и дальше с боеприпасами.

Ли повернул голову и пристально посмотрел на ривингтонца. Улыбка Руди была весьма неприветливой.

Ли медленно кивнул. Мысленно, он был готов, к тому, что сейчас происходило. Тогда он ответил: — Если даже президент Дэвис прикажет мне сделать такое, сэр, то я тут же подам в отставку — а пока я просто повторю вам то, что сказал минуту назад: Нет.

Он пришпорил Странника, оставив Руди позади.

Руди, однако, не отстал от него — он был лучшим наездником, чем казался. И продолжил: — Подумайте, о своем решении, генерал. И помните — что произойдет с Конфедерацией без нашего оружия.

— Я помню, что вы говорили, — ответил Ли, пожимая плечами. — Но у меня нет возможности проверить ваши слова — я просто не доживу до этого. И я также прошу вас самого вспомнить о том, что если наше дело будет проиграно, то не оправдаются и ваши надежды. Действуйте, как подсказывает вам ваша совесть, мистер Руди — ну а я буду действовать по своей.

Теперь настала очередь Руди пораженно посмотреть на Ли.

— Вы в состоянии пожертвовать своей драгоценной Вирджинией ради кафров, которые будут делать все возможное, чтобы убивать ваших людей?

— Недавно генерал Форрест говорил, что война означает борьбу — а борьба означает убийство. Но есть принципиальная разница между погибшими на поле боя — где враги сталкиваются друг с другом, человек против человека, а армия против армии — и убийством беззащитных пленных после боевых действий. Это различие, если хотите — это различие между человеком и животным, сэр. И если вы этого не понимаете — мне только остается молиться перед Богом о спасении вашей души.